Покорение Сибири Ермаком
В Москве, прибыв из Красноярска в 1890 году, Суриков начал новую картину - "Покорение Сибири Ермаком". Она так же, как и "Боярыня Морозова", потребовала огромного времени, поисков композиции, соответствующей натуры и такого напряженного турда, который исключал всякую возможность другой сколько-нибудь серьезной работы.
Летом 1891 года художник лето провел в Красноярске, где собирал материалы для "Ермака". Зимой 1891-1892 гг. картина была начата. Суриков сообщает брату ее точные размеры: 9 аршин (длины) и 4 (ширины). Кроме того, к очередной выставке он подготовил "небольшой этюд, давно начатый, - русская старинная девушка в нашем пробабушкином голубом шугае. Вышло ладно". Видимо, это тот самый, который в каталоге Двадцатой выставки передвижников назывался "Историческим этюдом".
В декабре 1892 года Суриков на короткое время оторвался от "Ермака", чтобы подготовить к выставке "Исцеление слепорожденного". Но уже в начале 1894 года он сообщает брату: "Теперь я опять принялся за "Ермака"...Радуюсь, что много этюдов для него написал". Одновременно Суриков ревностно изучал исторические материалы. Летом 1893 года художник решается отправиться на Дон, к казакам. "Тут я думаю найти некоторые лица для картины. Отсюда, говорят, вышел Ермак и пошел на Волгу и Сибирь...", - так говорил Суриков.
На Дону были выполнены этюды для Ермака и его есаулов, которые художник использовал потом в картине. Верность типов Суриков проверял в Москве, приглашая к себе в мастерскую казаков, и казаки признавали их за своих. Весной 1894 года была написана почти вся казачья сторона, и художник уже оканчивал некоторые фигуры правой части картины.
Многие художники смотрели "Ермака" еще незаконченным и говорили Сурикову, что это лучшая его кратина.
Летом 1894 года Суриков собирал материалы в Сибири, где сделал этюд для гребца с ссыльного казака, крепкого человека с мускулистыми руками. Это - фигура в глубине полотна, на носу второй лодки, но очень заметная. Особенно много материалов в том же году Суриков собрал для татарской стороны картины. В окрестностях озера Шира им были написаны этюды хакасов (местных качинских татар). Работа приближалась к концу. В Москве Суриков перевез картину в Исторический музей.
В "Ермаке" Сурикво поднялся на необычайную даже для него высоту исторического прозрения. Недаром он утверждал, что композиция картины, то есть расстановка движущихся сил, была им продумана и решена до того, как он ознакомился с летописным изложением события. Покорение Сибири Ермаком было событием чрезвычайного исторического значения. Неверно рассматривать этот факт как стремление Московского государства расширять свои владения и подчинить народы и племена, населявшие Сибирь. Это была борьба прежде всего с Кучумом, который властвовал грабежами и разбоями и, собрав пеструю многоплеменную армию, уже дошел до Урала, угрожая Поволжью и другим исконным русским землям. Таким образом, поход Ермака был вызван действиями этого азиатского агресора и, по существу, носил оборонительный характер.
Но Суриков не только показал борьбу этих двух стихий: он раскрыл их характер, правдиво и с предельной ясностью представил суть и значение исторического события. В "Ермаке" черты народного характера Суриков возвел до степени эпического величия. Работая с натуры над лицами хакасов и остяков, художник сделал удивительное открытие: "Пусть нос курносый, пусть скулы, - а все сгорманировано. Это вот и есть то, что греки дали, - сущность красоты. Греческую красоту можно и в остяке найти". Сурикову и здесь не изменила выская объективность художника.
Существо композиции "Ермака" в движении. Здесь движение еще сложнее и труднее, чем в "Боярыне Морозовой". Казачья флотилия движется навстречу туземному войску, но каждый отдельный казак дан в спокойном состоянии. На их лицах нет и следа заботы о себе, тем менее - боязни; но нет и показного героизма. Спокойно, без всякой суеты и торопливости они делают свое дело.
Противоположны казакам неистовые лица и резкие движения туземцев, прижатых к подножию берега. Тревогу и смятение в их лагере подчеркивает своим разорванным силуэтом кооница наверху горы.
Удивительно строен и совершенен колорит картины. Истоки его искал Суриков в сибирской природе. Число красок ограничено, он суровы и мужественны. Их могучая гармония пронизывает всю картину.
Когда смотришь на "Ермака", особенно на левую часть картины, то трудно отделаться от впечатления, что это рельеф, изваянный мудрой и могучей рукой скульптора, рельеф, освещенный скользнувшим лучем света, который заставил сильными линиями выступить самые резкие, самые острые грани формы.